Загадка Белой Леди - Страница 47

Тут неожиданно миссис Хайден услышала, как в ее бокал упала непрошеная слеза, и, поспешно оттолкнув его, выбежала прочь.

Она почти бежала, не разбирая дороги, и жалела сейчас только о том, что солнце здесь не печет немилосердно. Ах, если бы она могла свалиться от солнечного удара! Как хорошо было бы забыться, а потом проснуться и только посмеяться над приснившимся ей странным сном. «И потерять при этом его?» – остановил ее внутренний голос. Миссис Хайден даже замедлила шаг. Она вдруг впервые не захотела будущего, о котором так мечтала, несмотря на все явно ожидающие ее трудности. Как возможна новая полноценная жизнь без того странного прозрачного состояния души, которое открылось ей здесь? Жизнь без ежеминутных раздумий, работы духа, даруемых откровений, наконец, без Виктора?

«Но у тебя нет его и сейчас», – снова возник в сознании ее оппонент.

«Зато я могу видеть его, могу при желании даже подойти к нему и заговорить, могу…» – но тут ее слабые возражения споткнулись.

«Ты могла бы владеть им полностью, как владеет сейчас Волендор, если бы еще тогда не струсила».

«Я не струсила… Я просто не знала, что делать. Я словно только проснулась тогда…»

– Что я делаю? – вдруг вслух произнесла миссис Хайден. – Ведь я начинаю разговаривать сама с собой, как Балашов! Но ведь у нас разные заболевания… Каррамба! – выскочило вдруг из памяти испанское ругательство и остановило поток ее слов.

Надо было просто пойти в «Биргу» и попросить у сестры что-нибудь успокоительное. Сестра, конечно же, поставит об этом в известность доктора Робертса, но и черт с ним! Действительно, они правы, когда предписывают здесь всем спать подольше – она нарушила правило один-единственный раз, и вот, пожалуйста, к чему это привело.

Однако грубая жизнь продолжала свое вмешательство в намерения миссис Хайден. Около «Биргу» она увидела господина Морена, сидевшего или, точнее, полустоявшего на раскладной трости. Кадош с упоением метил лавровые боскеты. Увидев ее, старик поклонился со старинной грацией и приподнял тирольскую шапочку.

– Как приятно видеть даму, возвращающуюся с прогулки раскрасневшейся! – пропел он. – Вы так поспешно оставили наше общество…

«Значит, все заметили, – мелькнула у нее в голове. – Ну если и не все и не всё, то какая разница…»

– Мне вдруг захотелось побыть одной. Знаете, ведь здесь у нас все немного с причудами, – непринужденно ответила миссис Хайден и неожиданно поймала себя на мысли, что непринужденно и почти с удовольствием врет. Это открытие вновь неприятно поразило ее: как быстро она научилась! Сначала недоговоренности, недомолвки, потом тайны, потом утаенная рукопись, а теперь и… откровенная ложь. Нет, она не хочет этого, слишком прекрасно было то состояние чистоты и полета, в котором она купалась первое время. Миссис Хайден уже не хотела помнить все те свои страхи, неуверенность, панику, которые угнетали ее первое время, и это недавнее прошлое теперь казалось ей раем. – Ах, простите, я обманула вас, – тут же поправилась она. – Мне просто стало тяжело от…

Но Морена не было никакого дела до ее объяснений.

– Вам, вероятно, странен мой визит. Как я заметил, здесь такое почему-то не приветствуется. А некоторые и вообще косо смотрят на Кадоша. Ах, Кадош, чем он виноват! Тем, что лишен привычного общества своих соплеменников и вынужден от безделья грызть обувь и описывать клумбы?!

– Но я очень люблю собак, – вспомнив о болезни старика, неуверенно пробормотала миссис Хайден.

– Да? И какую же породу вы предпочитаете? – тут же сел на своего конька Морена. Она растерялась, но старик и не собирался слушать ее ответ. – Впрочем, вам лично я бы посоветовал ирландского сеттера. Он удивительно подходит к вашим кудрям, он интеллигентен, аристократичен, красив, наконец! Конечно, сейчас редко найдешь ирландца в старом типе, с мощным костяком, тяжелой мордой. Всюду сплошное епископство…

– Что-что?! Какое епископство? – почти механически переспросила миссис Хайден.

– О, не говорите, не говорите при мне этого слова! – вдруг завизжал Морена, и Кадош тут же бросился к нему на помощь. – Ах ты, мой ненаглядный, ты один понимаешь меня и мою боль, – запричитал старик, одновременно злобно облизывая высохший рот. – Вы говорите «Епископ»! Был такой пес, перепортил всю породу на континенте, лещеватый, как борзая, не морда – щипец…

– Я рада вас видеть у себя, господин Морена, – вернула старика на землю миссис Хайден.

– Ах, да, да! Простите. Так вот, я явился сюда, дабы попросить вас оказать мне честь быть моей дамой на сегодняшнем балу.

– Дамой на балу?

– Конечно, ведь сегодня ночь начала первой четверти луны. Говорят, она весьма успокаивающе действует на психику, в отличие от полнолуния, и потому господин Робертс всегда позволяет в этот день устроить небольшое совместное развлечение, так сказать раут, но с танцами. Последнее время это почему-то все откладывалось, но вот сегодня…

– Ах да, мне сегодня уже говорили об этом… – Миссис Хайден почему-то осеклась. – Разумеется, я очень польщена вашим предложением. – Она едва не присела в реверансе. – Какое вы хотели бы видеть на мне платье?

– О! Я вижу наконец настоящую даму! Не то что эта вертлявая Волендор или миссис Джанкер из «Сенглеа». Порода узнается сразу!

– Надеюсь, если я приду не в бальном платье, которого, кажется, здесь нет, меня не предадут остракизму? – Миссис Хайден невольно впала в манеру своего собеседника.